29.03.24   карта сайта   настройки   войти
      Зарегистрироваться
  Забыли пароль
логин пароль
   
поиск
Последний номер
N 46 ноябрь 2014
Cодержание полностью -
на странице номера

текст   Эрегион Эри вид для печати
Ольга Мыльникова | 19.12.2015
  рубрика
автор   
Рекомендации: +:0     :0

ЭРЕГИОН
Эри

В общем, с делом справились и решили возвращаться в Остранну — хотя бы по самой банальной причине — палатки там, да и просто домой хотелось. Кольцо я оставила на хранение Неллас. Но в голове у нас опять сработал тормоз — слышали же голоса на дороге, так нет, все равно поперлись. Прямиком на орков. Пока разобрались, что к чему (в темноте крики "а вы кто?" все таки неизбежны), сзади подошли еще, которые помалкивали. Народ (опять же по большей части безоружный и травоядный), кинулся бежать обратно под завесу, Эрейнион поставил стену воздуха, но в темноте промахнулся, двое оказались у него за спиной. Стоп–кадр, мастерская разборка. Мы с Келеборном следили за ней уже из кустов — за пределами завесы, но там нас все равно видно не было. А куда полезешь без оружия? С расстояния мы упустили момент, когда мастерская разборка перешла просто в орочье переругивание, с которым они и удалились. На месте стычки не осталось никого. Меня чуть не хватил кондратий — где Эрейнион? Убит? Тогда где тело? Орки с собой утащили? Тогда полный абзац, что делать, как выручать? Мрачно переждали еще некоторое время, убедились, что теперь тихо, и отправились все–таки в Эрегион. В темноте еще и сбились с пути, вышли сначала на кабак, пришлось его огибать. Мне было муторно еще и по другой причине — после того, как я сняла кольцо, меня не покидало ощущение, что какой–то части меня не хватает. (Лас, когда я, рассказывая об игре, дошла до этого места, мрачно протянул: "Наркоманы").
В общем, времени на все это ушло достаточно, и вскоре после нашего возвращениия в Ост–ин–Эдиле появился и Эрейнион, и сказал, что его таки тогда убили — оборотень со спины загрыз. И вот тут мы, наконец, вплотную столкнулись с одной, доселе нам неизвестной особенностью творения Келебримбора. (Точнее, полностью оно выяснилось на следующий день, но изложу сейчас, чтобы не путаться). Кольцо можно было отдать кому–то другому, только пока ты им не пользовался. После того, как кольцо было применено, оно сливалось со своим владельцем в единое целое. И пока кольцо существовало, его владелец не мог по–настоящему умереть, кольцо вытягивало его обратно в мир, точнее даже — в Средиземье. (Час в мертвятнике — и пинок под зад). А Келебримбор и Гил–Галад, применив свои кольца в военных целях, теперь больше не могли своей волей их снять. (Суть была в том, что кольца были предназначены для созидания, допускали защиту, но использование для нападения их калечило. А атака против Саурона, как гласило неизвестно кем занесенное в Остранну письмо, написанное знакомым почерком "ученика Келебримбора", троекратная атака вела к подчинению. (Видимо, дело было в свойствах цепи, замкнутой Единым Кольцом). После этого письма было твердо постановлено — нафиг, никаких атак. Келебримбор и так уже на грани.
Вот эта перспектива меня пришибла. Если не удастся справиться с Тьмой, то что ждет мальчиков? Погибать, и снова возвращаться, слабея с каждой такой гибелью, и остаться последними, потому что не могут уйти — а дальше? Стали прикидывать, какие мы можем собрать силы, но получалось невесело. Мордор и без того был силен, а теперь он загреб всех орков под свою руку. К тому же к черным стали тяготеть некоторые из людей. А тут еще и назгулы — на тот момент говорили уже о шестерых...
Эрейнион сказал, что все равно надо собирать силы и идти на Мордор, чтобы разобраться с Сауроном.
— А там, если все–таки удастся Мордор захватить, либо мы уничтожим Единое Кольцо... либо я уничтожу свое.
(Подразумевалось — чтобы порвать цепь). Звучало это спокойно, даже как–то безмятежно — и страшно, потому что на тот момент он точно знал, что снять свое кольцо не может. В общем, спать я отправилась с тяжелым сердцем.
(Хорошо, что этих его слов не слышал Келебримбор — на что–то отвлекся. Он совершенно не мог принять самой идеи уничтожения колец — никакого из них. Ну да, вы бы еще предложили Феанору разбить Сильмарилл. Все–таки они были очень разными, Келебримбор и Эрейнион. Впрочем, это не мешало им друг друга уважать и действовать согласованно).
Подьем опять был на рассвете. Меня нашел Келеборн и сказал, что он переговорил кое с кем из синдар, живших в Остранне, и они — и он тоже, — хотят перебраться в Лоринанд. Ну что тут скажешь? Я сказала, что тоже пойду с ними. Правда, получилось, что мне пришлось идти даже раньше их — из–за феаноринга, успевшего нас несколько допечь своей э–э... порывистостью. Нам рассказали, что на совете в Тарбаде он кричал, что Гил–Галад продался тьме. У нас зашевелились нехорошие подозрения. Дело в том, что в бибилиотеке была информация — упоминание об эльфах, которых Моргот в Первую Эпоху калечил, но не докалечил. Они сами об этом не помнят, но однажды это может в них заговорить. Спрашивается, а не имеем ли мы дело с клиническим случаем? Проверить? Только путем окунания носом в чашку (пардон, вопросов, задаваемых над Зеркалом). Чаша теперь в Лоринанде, значит, надо его брать и тащить туда. Потащили. Окунули. Оказалось — нет. Видимо, дело было просто в природной скверности характера. Последовал, конечно, взрыв праведного негодования.
— Тогда скажи, на каком основании ты обвинял Гил–Галада в том, что он продался Тьме?
— Кто такое сказал?! — Кирдан Корабел! — Блин! Меня неправильно поняли! В общем, чего именно он имел в виду, когда нес такую чушь, я так и не поняла. А ему осталось приключаться недолго — он наткнулся на Киру. — Значит, кровь на себя берешь? — нехорошим голосом сказал Владыка судеб. — Эльфийскую? — Намо!!! — Тут же, на месте, ложишься и умираешь от невыносимой тоски по Валинору! И больше о нем не будет речи в этой саге. А в Лоринанд пришли Келебримбор и Гил–Галад. Мы решили, что такие завесы надо установить во всех эльфийских землях (то есть Лихолесье, получается, осталось за кадром, но это уже было выше наших сил), чтобы появились хоть какие–то места, где можно будет жить спокойно и попытаться исполнить эту мечту об исправлении Искажения — насколько хватит сил. Благодаря свойству завес, эти земли не станут закрытыми, не отгородятся от мира. В общем, это все–таки был путь. Но прежде мы хотели попытаться объединить наши кольца.
(Мастера спросили в лоб — что мы с этого хотим? Мы объяснили, что, во–первых, мысленно разговаривать при помощи колец, потому что после установки завес Келебримбор и Гил–Галад окажутся привязанными, соответственно, один к Эрегиону, а другой — к Линдону. (Завеса удерживается силой кольца, т.е., соответственно, стоит, пока кольцо находится внутри нее. А поскольку они свои кольца снять физически не могут, то стоит им выйти — завеса исчезает). А во–вторых, возможность объединять силу колец, чтобы если, скажем, какому–то из поселений угрожает опасность, а в других в это время спокойно, чтобы один кольценосец мог оперировать силами всех трех колец. Первое нам разрешили, а о втором сказали, что подумают. Потом думать мастерам стало некогда, но оно все равно по жизни так и сыгралось).
И это было таки хорошо. — Манвэ Сулимо, наместник Единого! Тебе ведомо все, творящееся в этом мире — услышь же нас! — Ауле, животворящее пламя земли! Помоги всем творцам вспомнить, для чего они пришли в этот мир! Услышь нас! — Ульмо, Владыка вод! Твои воды струятся по всем уголкам земли и с ветрами Манвэ возносятся к небу. Ты всегда помнил об эльдар — даже в годы нашего изгнания. Помоги же нам объединить наши силы. Дай нам власть очистить сердца от ненависти.
— Услышьте нас, Стихии.
И три руки, сомкнувшиеся над чашей. И девочка из нандор с веточкой только что распустившегося терновника. — Эта земля приняла нас.
И Келеборн с гитарой. — Первый час звезды встретим новою песней, песнею назовем имя твое, Манвэ, имя твое, Варда, имя твое, Ульмо... И голос Ирмо: — Вас услышали.
Это таки было хорошо. А потом, как обычно после серьезного момента, не обошлось без хохм. Пришли трое эльфов из Серебристой Гавани. Гил–Галад подошел к ним — поговорить. Произошло некое жевеление (они попытались огреть его по голове), после чего Эрейнион вернулся к нам с совершенно оторопевшим лицом.
— Ребята, они говорят, что я — Саурон.
— Это кто? Робкое: "Мы эльфы". — Вы не эльфы, вы идиоты! Куда вы поднимаете руку на своего короля! Совершенно зашуганные эльфята под общий хохот принялись извиняться. Я даже могу понять, из каких предпосылок выросла эта идиотская мысль.
1) Из фразы в правилах, где было сказано, что убитый ролевик в прежней роли не выходит, а Эрейнион был первым, за кем заметили, что он умер и вернулся.
2) Из способности Саурона менять облик, которую на тот момент сильно преувеличивали.
3) Возможно, еще из ходившей по библиотекам информации, что маг при определенных обстоятельствах может занять чужое тело. Но как мы хохотали — до слез! Просто надо было было видеть этого Гил–Галада, чтобы понять всю нелепость подобной мысли. У нас она была объявлена лучшей шуткой игры. Немного опомнившись, Эрейнион принялся развивать эту мысль: "Если я — Саурон, то кто тогда в Мордоре? Самозванец? Пойдемте его выгоним".
Отсмеявшись, мы решили возврашаться в Остранну, втроем ставить завесу там, а потом уже мы вдвоем с Эрейнионом (вдвоем, поскольку Келебримбор уже не сможет покинуть Ост–ин–Эдиль), поставим такую же в Линдоне.
А вот тут опять эльфийская национальная болезнь — склероз называется. Я помню, как мы возвращались в Эрегион — по дороге опять наткнулись на орков, но засветло успели среагировать — Эрейнион наложил на нас заклинание невидимости. Один из орков потребовал удостоверение, что он действительно владеет магией. (У Гил–Галада! Офигел парень). Пришлось тыкать ему в нос жетоном. Отчетливо помню, как мы делали алтарь. А вот как ставили завесу — напрочь выпало. Может, кто другой расскажет.
Но в Линдон мы отправиться не успели. Под воротами крепости появилась группа людей, и, видимо, один из них сказал, что хочет видет Келебримбора — иначе зачем бы его опять понесло на стену. Но понесло, и этот человек заявил: "Я, второй назгул, вызываю тебя на поединок". Прежде, чем кто–то успел хоть шелохнуться, Келебримбор ответил: "Я принимаю вызов". Все, что нам осталось — хвататься за голову. (Он бы, наверное, и так не отказался, но тут еще сказалась та тень порчи, которая уже лежала на его кольце — он и не мог отказаться). Двадцать минут на подготовку и поединок за пределами крепости. Опаньки завесе.
А вскоре после того, как Келебримбор ушел из крепости, к нам опять явился дружить Мордор, настроенный более чем серьезно. Пока шла, ну, не то чтобы осада, а так, перебранка под стенами, я наскоро выясняла отношения с мастерами. Дело в том, что еще вчера, после постановки завесы в Лоринанде не то Намо, не то Ирмо сказал мне, что у моего кольца обязательно должен быть владелец. Сегодня, уходя из Лоринанда, я оставила кольцо на попечение местных жителей, объяснила, в каком случае следует давать деру и любым способом уносить кольцо, и оставила список заклинаний, чтобы в случае моей кончины кто–нибудь другой смог воспользоваться магией кольца. Теперь я подошла к Ирмо, выяснить, как именно должна быть обставлена передача магии — правила этого не обговаривали. И вот тут меня ждал сюрприз. Оказывается, другого владельца у моего кольца быть уже не могло, поскольку я им уже пользовалась и мы тоже составили с ним единое целое. Единственное мое отличие от племянничков заключалось в том, что на моем кольце не было этих непосредственных атак против Саурона, поэтому я все–таки могла кольцо снимать и оставлять в каком–нибудь месте, а остальное — все то же самое. Значит что, ждем драки.
Драка была неслабая. Опять же, неизвестно, как все обернулось бы, но несколько черных, и с ними Саурон, сумели взобраться на надвратную галерею. Остальные–то — это фигня, а на Сауроне на тот момент было заклинание неуязвимости. При таком раскладе он, конечно, выкосил всех защитников галереи и опустил ворота. Поскольку боец из меня, мягко говоря, неважный, лезть в общую свалку я не стала, а взяла свой дрын и принялась ждать, пока драка сама до меня доберется. Долго ждать не пришлось. Из–за палатки набежало двое парней, — один с алебардой, другой с взведенным арбалетом, — и тормознули. (На этой игре парни старались не драться с девчонками — чтобы не покалечить).
— Девчонки, я не хочу вас бить (я там, собственно, стояла не одна), сдавайтесь.
— Сдаваться не буду, убивай.
(Собственно говоря, подразумевался безмолвный договор: "Я знаю, что ты дерешься лучше и просто не хочу получать этим здоровым дрыном по голове. Давай предположим, что драка уже состоялась, и ты меня сколько–то раз ткнул". Может, конечно, надо было все–таки драться, но зрелише бы это было жалкое. К тому же драка в лагере, между палаток... Нет, это явно не мое призвание. То есть, если бы он не заговорил, как нормальный человек, драка бы безусловно состоялась. А так меня аккуратно потыкали, и на этом мы расстались). Эрейниона вырубили на пять минут раньше меня — он, естественно, был возле ворот. Мы немного посмотрели на творящийся бардак и разорение (часть народу, хотя и немного, все–таки ушли через подземный ход), и отправились в Мандос. Там мы встретили и Келебримбора — поединок он проиграл, и на этот раз загремел в Мандос на четыре часа — за проигрыш.
Тут мастера единственный раз за всю игру сочли нужным прибегнуть к режиссуре — чтобы игра завершилась какой–то логической точкой. Они объявили, что собирается Война Последнего Союза, и до трех часов — на это время был назначен штурм Мордора, — все должны решить, на чьей стороне они выступают, серых больше не будет. Все три эльфа–кольценосца там быть обязаны, чтобы нейтрализовать магию Саурона — в такой бойне еще и магия — это будет уже чистое убийство.
Нас с Эрейнионом через час выкинули, а Келебримбор остался досиживать. Скучно ему не было — они с Сауроном сидели и говорили о жизни. (Во время боя Саурон засветил кому–то по голове, а от этого не спасает и заклинание неуязвимости. Только вот засветила "рабочая" ипостась, а отсиживала эльфийская, — не знаю уж, как так вышло.) Мудрый Румил, которого тогда вынесли вместе со мной, и которому было отсиживать дольше, вернулся потом с круглыми глазами: "Блин, здесь люди еще спорят о Тьме и Свете, здесь им это еще интересно!") Действительно, спорили, и еще как спорили. Например, через некоторое время после того, как я вернулась в Лоринанд и немного очухалась, туда пришел дунландский тан, Ярема. После того путешествия в Мордор ему довелось еще раз беседовать с Сауроном — тот агитировал людей переходить на его сторону, — но после этой беседы у Яремы остались невыясненные вопросы, и он решил, что нехудо было бы послушать и противоположную сторону, и пришел к эльфам, честно предупредив: "Только я буду спорить". Спорить так спорить. Получасовой разговор я не воспроизведу — тут разве что диктофон включать было. Ну в общем, вышло по "Атрабет". Тан ушел в задумчивости, а потом вернулся — со всем своим кланом. Они выступили на нашей стороне.
(А мудрого Румила, поскольку роль, увы, закончилась, по его просьбе выпустили котом. Сертификат гласил: "Камышовый кот. Говорящий. Хитов не снимает. 9 жизней (зачеркнуто, исправлено на "хитов")". Кот пришел в Лоринанд, по дороге сильно перепугал кого–то из девчонок (потом радостно удивлялся "надо же, какой я грозный"), потом зашедший в гости лихолесец поговорил с котом на его родном языке, потом кота всем Лоринандом чесали за ухом. Кот приручился и бегал хоть и сам по себе, но все–таки вместе с нами).
Я отправила "мысль" (каковая за неимением рации изображалась гонцом) в Линдон, узнать у Гил–Галада, когда он поведет своих и где встречаемся. Но он вскорости появился сам.
Эри.

ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ

Есть келвар, есть олвар, есть нандор. Все мы — один лес, один мир. Над кем властвовать, кому поклоняться? Яванна делает все, чтобы жил наш лес. Мы тоже. Она делает то, на что способна. Мы тоже. В этом мы с ней равны. Мы благодарны ей за ее великий труд, и точно так же мы благодарны малой пичужке за ее пение.
Нам не нужны вожди. Нам не нужны "руководящие идеи". Мы ни за кем не пойдем. Это мы останемся, когда уйдут воодушевленные, пережившие свой звездный час. Они уйдут в легенду, а мы останемся хранителями ее.
Сделай что–нибудь для моего леса! Сотвори цветок, спой песню. Проведи воду туда, где засуха, уведи оттуда, где хлюпает под ногами. Пересади росток с тропинки на нехоженую землю, и я поклонюсь тебе. Мы кланяемся только в этом случае.
Когда Ороме позвал эльфов за собой, первыми рванули ваниары под водительством Ингве. За ними, немного подумав и решив, что их достоин– ству ничего не угрожает, высту
пили нольдоры. Потом осторожно — вроде столько народу пошло, а с другой стороны кто его знает... — вышли тэлэри. Кое–кто вообще на дорогу не вышел, так и остались авари. Так вот, за самыми последними тэлэри шла небольшая и не слишком дисциплинированная компания. Говорили они, что идут взглянуть на Свет, но не страсть их влекла, не гордость и не страх — простое любопытство. Особо они не торопились, радовались каждой задержке в пути — там на дерево полюбуются, там птичку послушают, там ягоду сорвут. Так и от– стали от толпы. Но направление держали верно. И вышли–таки к Андуину. А за ним — мама родная! — ни лесов, ни травы, огромные камни торч– ком поставлены, мертвой стеной закрывают горизонт. И что — туда идти? "Да пошли вы в баню со своим Валинором" — сказали нандоры и свер– нули по Андуину на юг, отмахнувшись от гипотетических сияющих красот и высот ради реальной, наглядной и осязаемой, пусть не
совершенной, но родной красоты Средиземья.
О вождях. Сколько помнится, слова "Да пошли вы в баню со своим Валинором" произнес некий Лэнве. С ним согласились. Это был вроде как первый вождь.
Сын его Денэтор с детства выделялся и красотой, и умом, и спокой– ной веселостью. И песни он пел — заслушаешься, и танцевал под звездным небом на туманной поляне — глаз не отведешь. И прислушивались к нему, и присматривались, и полюбили его нандоры более всех своих детей. И так уже выходило, что обсуждают какое–нибудь дело и оглядываются — а что скажет Денэтор? Выбирают дорогу и смотрят выжидающе — а куда пой– дет Денэтор? И за решением споров обращались к нему, и уже проскаль– зывало иногда не "так правильно", а "так сказал Денэтор". А он старался решить, как лучше и как справедливей, ибо уважал и любил сородичей и хотел сохранить их уважение и любовь. За свою не– длинную жизнь он твердо усвоил: если на тебя смотрят выжидаю
ще, надо оправдывать ожидания. Потому и в бой бросился первым. И первым погиб.
Потрясение было таково, что после нандорам и в голову не приходило перекладывать ответственность за свои решения на чужие плечи. И если полюбят кого–нибудь, себя не забывают, потому и кажется со стороны, что они не умеют любить. А про Денэтора они вспоминают — как пел, как танцевал, как был красив. Про доблесть его не вспоминают. Нет у нандоров такого понятия. Доблесть есть, а понятия нету.

— Алло! Ты слышишь меня? Здравствуй. Ну вот, из–за тебя, из–за твоей навязчивой идеи я даром убила день. Порылась в библиотеках и не нашла этого слова ни в одном словаре, милый филолог. Так что оставь свои страхи, мало ли что привидится во сне! У тебя попросту температура. Я же видела вчера — тебя морозит, ты простыл, а ведь уже не мальчик, мог бы поберечь себя хоть немного, поче
му только я должна о тебе бес– покоиться? Вместо того, чтобы носиться с каким–то дурацким сном, ты бы лучше... — Да не сон это. — Что ты все споришь? Ну вот, я забыла. Что, нельза заняться никаким делом? Ты совсем выключился из жизни! Ну позови друзей, есть же у тебя друзья. Хочешь, я им позвоню? Ты только скажи — хочешь? Завтра... — Послушай... — Что?.. Завтра у тебя ведь свободный день? Вот и соберетесь. Отдохнешь от меня в мужской компании, а то я тебя, кажется, раздражать начинаю. Изнервничался ты больно. Ну посидите, выпьете, поговорите о том о сем, и все пройдет...
"Господи, какая духота."
— Это погода. Это меняется погода, оттого и нервы, и бессонница. Выпей чайку с малиной, укройся потеплее и поспи, слышишь? И не изводи себя пустяками. Ну сделай это для меня, я же о тебе забочусь. А вече– ром я сама к тебе приеду, проверю, как ты. Слышишь меня? Сделай, как я говорю, слышишь? Да не молчи, что ты в самом деле,
ты же не нервная барышня, ты должен сам понимать, что тебе нужнее.
Слышишь?!! Отвечай!
Он с тоской посмотрел на жужжащую трубку. По босым ногам потянуло сквозняком, где–то хлопнула форточка. В комнате стало чуть темнее. Он оглянулся, ища причину, и краем глаза успел уловить за балконной дверью мгновенный силуэт огромной птицы, складывающей крылья.
— Погоди, — сказал он почти с облегчением. — Тут ко мне пришли. Я тебе перезвоню. — И, не слушая больше, повесил трубку.
За стеклом колебалась муть. Он распахнул дверь. — Заходи. С отстраненным любопытством он увидел, как нечто обрело очертания и сгустилось на пороге.
Тень вступила в комнату. — Ты можешь принять нормальный облик? Глухо прозвучал голос: — Я могу сделать так, чтобы ты меня увидел.
И понимая, что все уже потеряно, он покорно кивнул.
...Ночью была гроза...

Миниатюры
Ольги Мыльниковой.


предыдущий текст оглавление следующий текст

Рекомендации

НравитсяНе нравится

Комментарии (0)

  дать свой комментарий
порядок:
Наши подписчики

Фото в московском метро
(автор фото - Дэл)

Уважаемые читатели, отзывы про МоеК лучше писать в журнал!!!

Наши друзья
Новости RPG
07.01.24 09:50
Специфика игрового начала в ролевой субкультуре

07.01.24 09:48
Специфика игрового начала в ролевой субкультуре

29.12.20 15:44
Путеводитель по работе с сообществами

Новости alexander6
07.01.24 09:50
Специфика игрового начала в ролевой субкультуре

07.12.21 12:08
Почти все о разных напитках для Вашего Дома и Семьи ...

11.05.21 03:29
ВСЕ ГУДКИ В ОДНОЙ ПАПКЕ НА ГУГЛ-ДИСКЕ

Rambler's Top100 Яндекс Цитируемости
  первая     наверх